Читать книгу - "Запрет на вмешательство  - Макс Глебов"

– Давай, Нагулин, – согласился сержант, – из меня сейчас стрелок все равно никакой – мне бы винтовку в руках удержать.

Позицию я выбрал недалеко от опушки. Стоило, конечно, отойти подальше, но уж больно удачное дерево с толстенным стволом встретилось нам на пути. Я старался не упускать из виду майора, командовавшего преследованием. Он показал себя умным и опасным противником, а весьма характерного вида чехол или даже футляр, который повсюду таскал за ним унтер, наводил меня на очень нехорошие подозрения. Поэтому я предпочел, чтобы между нами и майором осталась серьезная преграда, которая прикроет нас от летающих металлических сюрпризов.

– Готов, Нагулин? – сержант перевернулся на живот и навел винтовку на видневшуюся в четырех сотнях метров немецкую цепь.

– Готов, товарищ сержант, – я активировал боевой режим линз.

– Огонь!

Убивать овчарку мне не хотелось. Зверюга она, конечно, злая и опасная, но, в общем-то, именно люди сделали ее такой, и на самой собаке никакой вины не было. Выбор, правда, у меня был невелик, и, подавив в себе сочувствие к четвероногому хищнику, я плавно нажал на спусковой крючок.

Винтовка сержанта грохнула рядом. Я передернул затвор и следующей пулей ранил в бедро унтера, командовавшего немного вырвавшемся вперед отделением на правом фланге цепи. В лейтенанта я целенаправленно не стрелял, желая, чтобы именно он приказал цепи залечь, и после того, как с криком упал пятый солдат, мои ожидания оправдались – немцы попадали на землю.

За всей этой стрельбой я как-то упустил из виду немецкого майора, а он, между тем, совершенно не собирался оставаться в этой ситуации статистом. Звонкий шлепок пули, ударившей в защищавшее меня дерево, недвусмысленно сообщил мне об этом.

Майор оказался хорошим стрелком. Далеко не каждый сможет заметить в глубине леса вспышки на дульных срезах винтовок и сделать точный выстрел. Что ж, на такую заявку можно и ответить.

Я откатился в сторону, прополз несколько метров и поднял винтовку. Вот ты где, уважаемый – с комфортом в «Ганомаге» устроился, и уверен, что я тебя не вижу. А зря, между прочим. Прицельный маркер засветился зеленым. Выстрел! «Мосинка» – неплохая винтовка для этого времени и места, но начальная скорость пули у нее ниже девятисот метров в секунду, а значит, до цели ей лететь почти секунду. Майор резко пригнулся, и предназначенная ему пуля ударила в винтовку. Жаль. Оставлять за спиной такого противника мне очень не хотелось, но сейчас поделать с этим я ничего не мог.

– Товарищ сержант, – позвал я Игнатова, – нам пора уходить. Вы как?

– Уже лучше, ефрейтор. За мной!

* * *

Отряд капитана Щеглова ждал нас в семи километрах к юго-западу. Грузовик они загнали в лес по какому-то глухому проселку, крайне нерегулярно использовавшемуся до войны в каких-то лесохозяйственных целях и даже не обозначенному на картах.

Мы почти опоздали. Оставаться здесь еще на одну дневку Щеглов опасался, и если бы мы не вышли к лагерю к середине ночи, отряд бы ушел в прорыв к своим.

Канонада здесь, кстати, снова была хорошо слышна. Шестая и двенадцатая армии отбивались от наседающих на них с северо-востока и юга моторизованных и танковых дивизий противника, а с запада их охватывали сто двадцать пятая пехотная дивизия и части сорок девятого горного корпуса вермахта.

– Впереди пост, – едва слышно предупредил я сержанта. – Двое часовых в секрете. Восемьдесят метров прямо и двадцать вправо.

– Наши?

– Не знаю. Но вряд ли это немцы.

Игнатов сглотнул, сосредоточился и изобразил крик какой-то птицы. Раньше я таких звуков не встречал, но, наверное, в этих краях водились пернатые, способные на подобные немузыкальные вопли. Нам не ответили, хотя отметки людей Щеглова пришли в движение, и тогда сержант крикнул еще раз, но уже гораздо короче, а потом опять повторил такой же крик.

На этот раз ответ пришел почти сразу. Птичья перекличка успешно завершилась, Игнатов махнул мне рукой и, не скрываясь, зашагал к лагерю отряда.

– Все-таки добрались! – улыбнулся вышедший нам навстречу Щеглов. – А мы уже собирались уходить.

– Самое время, товарищ капитан, – усмехнулся в ответ Игнатов, – с восходом здесь станет очень неуютно. Нас гнал целый батальон, причем, если верить Нагулину, свежий, а не тот, который мы пощипали позавчера. Не знаю, чем мы заслужили такую честь, но немцы как с цепи сорвались.

– Мы провели разведку, – перешел на деловой тон капитан. – Наши закрепились на юге. До них семь-восемь километров, но чтобы туда попасть, надо преодолеть передний край противника. Правда, сплошного фронта нет. Немцы держат дороги, села и высоты. Между опорными пунктами днем все простреливается артиллерией и пулеметами, а ночью они пускают по дорогам сильные патрули. Наши пытаются атаковать в разных местах. Такое ощущение, что они готовятся к прорыву и пытаются нащупать слабые места в обороне противника.

Я знал обстановку куда лучше Щеглова. Котел вокруг шестой и двенадцатой армий захлопнулся окончательно, и вся контролируемая ими территория имела в поперечнике всего около десяти километров. Немцы полностью простреливали ее своей артиллерией и обрабатывали авиацией. Армии испытывали нехватку боеприпасов и продовольствия, и единственным разумным выходом из сложившийся ситуации являлся немедленный прорыв из котла. Но, видимо, командующие армиями не имели соответствующего приказа, а самостоятельно принять такое решение были пока не готовы.

– Через час мы выдвигаемся, – продолжил капитан, – используйте это время для отдыха – не думаю, что до выхода к передовой мы сможем позволить себе привалы.

Я, получил обратно свое тяжеленное «панцербюксе». Красноармейцы, вынужденные до нашего возвращения таскать на себе мое оружие, передали мне его с видимым облегчением. Девять оставшихся патронов я распределил между двумя прикрепленными к стволу коробами, почистил оружие и решил воспользоваться оставшимися до начала движения тридцатью минутами, чтобы немного поспать.

Использовать трофейный грузовик капитан не рискнул. Раскатывать на нем ночью по дорогам в немецком тылу действительно было бы полным безрассудством. Поэтому всю вторую половину ночи мы посвятили пешему маршу, периодически сменяя друг друга при переноске раненых. К моему удивлению за время нашего отсутствия ни один из них не умер, но их состояние ухудшилось, и жизни раненых прямо зависели от того, как скоро им будет оказана квалифицированная медицинская помощь.

Примерно за час до рассвета нам пришлось остановиться – впереди были немцы. Минут за двадцать до этого момента я предложил капитану отправить меня в головной дозор, и, помня о моей способности засекать противника по слуху, Щеглов согласился. В итоге остановились мы весьма своевременно. Перед нами лес плавно сходил на нет, и в зарослях кустарника перед пологим голым склоном невысокого холма заняли позицию немецкие минометчики. Место они выбрали удобное. Здесь им уже не мешали деревья, а находившийся перед позицией холм надежно прикрывал ее от огня красноармейцев. Вершину холма тоже контролировали немцы. Они вырыли там окопы и установили противотанковые пушки и пулеметы.